Стихи Людмилы Алексеевой
Если б я родилась…
Я не знала, что сосны так высоки,
Я не знала, что ели так хмуры и колки.
Я читала о них, но так далеки
Были эти леса, эти сосны да елки.
Я не знала, что может осинник быть густ.
Я не знала, что ворон так огромен и важен,
Что меня на опушке малиновый куст
Ароматом внезапным вдруг взбудоражит.
Я не знала, что так мухоморы красны.
Я не знала, что так плауны неказисты.
Я не знала, что солнце с оттенком тоски
На покой не уходит, как на юге, так быстро.
Я не знала, что трав так сочен ковер,
Я не знала полей из овса и гречихи.
Я впервые увидела русский простор,
Вечера над борами, что торжественно тихи.
Я стояла, и слезы застилали глаза.
И сквозь радость открытия сквозили березы.
Если б я не в горах родилась, то тогда
Я бы выбрала эти российские грозы,
Этот ливень и гром, и болотистый лес,
И ковер бледной ряски на озере темном,
И церквушки разрушенной покосившейся крест,
И туман над рекою в онемении сонном.
Если б я родилась не в горах, а вот здесь,
Средь бескрайних лесов и холмов шелковистых,
Я, наверно, мечтала б о скалах крутых
И о чайках над морем, крикливых и быстрых.
Если б я родилась не в горах…
11 июля 2007 года
Не так давно мы получили такое вот письмо из Дагестана, от Натальи Пономаревой:
… Эти несколько стихотворений написала моя подруга — преподаватель биологии Людмила Александровна Алексеева. По ее просьбе я взялась помочь ей показать некоторые из них. Стихи появились под впечатлением поездок по Дагестану.
Мы живем в Махачкале и очень любим природу нашего края — ей и посвящено подавляющее большинство стихов Л. Алексеевой. Природа нашей республики уникальна и неповторима, и, будучи педагогом, Людмила старается донести до детей красоту земли дагестанской и воспитать бережное отношение к ней.
Понимая направленность Вашего журнала, мы выбрали именно эти стихи, потому что в них есть и история, как таковая, и характерные для наших мест пейзажи и ощущения…
К письму были приложены стихи, добрые, дышащие спокойствием и миром. Нет, не опубликовать их мы просто не смогли! Конечно, в текстах непрофессионального поэта всегда найдется, к чему придраться — заметить погрешность стиля или нестрогую рифму. Но придираться не хотелось. Признаюсь честно — еще не читая стихотворений Людмилы Алексеевой, не зная, подойдут ли они для нашего журнала, я была уверена в том, что публикация непременно состоится, что она не может не состояться, что стихи этой прекрасной женщины, живущей и делающей свое важное дело в таком непростом ныне месте, просто обязаны появиться на наших страницах.
Мускари
Как серенада, как сонет,
Как острый карри,
Звучит, таинственно дразня:
«Цветки мускари».
Дрожащий звук, индиго цвет,
Аккорд гитары —
Бренчанье букв в потоке слов —
Цветки мускари.
Печальной дамы силуэт
В шелках мускари
Умчал в туман кабриолет
В духов вуали.
У моря бриз шептал волной
Влюбленной паре…
Горели свечи под луной —
Цветки мускари.
Раскрыла книгу: что за бред?
Как обокрали…
Простой мышиный гиацинт —
Цветки мускари?!
Изящный гиацинт грустит
На тонкой ножке.
Как мыши, прячутся в траве
Мускари-крошки.
Терменлик, 12 мая 2007 года
Невольно вспоминаются мудрые слова Расула Гамзатова:
… Утром я встаю, вижу солнечный луч и всегда надеюсь, что он вылечит землю. Земля так больна, она похожа сейчас на женщину, которая хочет быть матерью, но у нее нет детей. И без любви ничего у нас не выйдет…
Любовью к людям, любовью к родной своей земле, каким-то скрытым восторгом проникнуты все стихотворения Людмилы Алексеевой, и это самое главное.
В горах
И вот он, спуск с горы — не трусь! —
Но сердце громко и тревожно бьется.
Здесь, где стою, платформы горной высь.
Все остальное — там, на дне колодца.
Раздавлена громадой каменистой…
Сползают в пропасть слоевища скал.
С растительностью серой неказистой
Упорно спорит яркий астрагал.
Все зыбко. Все отчаянно-тревожно.
И неба хмурь усиливает дрожь.
Я на краю ущелья осторожно
Смотрю, как режет скалы речки нож.
Как много в прах растерзанной породы.
Как нем и плавен грифовый полет.
Как долог звук низвергнутого камня,
Как гипнотически снотворна власть высот!
Затерянная сакля, словно инок,
Забывший мир с творцом наедине,
Среди вершин — ничтожная пылинка,
Свечой мигает призрачною мне.
И — тишина… Лишь где-то, разбиваясь,
Шумит вода, сорвавшись с высоты.
И в брызгах драгоценнейших купаясь,
От счастья млеют снежные цветы.
17 мая 2007 года
Наталья Пономарева, начальник сейсмической станции «Махачкала» Геофизической службы РАН, пишет далее в своем письме:
… Жизнь наша, как, впрочем, и везде в нашей стране, — сложна, но при этом разнообразна, многогранна, конечно же, интересна, потому что у нас страшно интересная, ответственная и нужная работа, и, к счастью, есть увлечения, радующие душу.
Дагестан — это совершенно уникальная «природная лаборатория». Здесь на такой небольшой площади собрано такое множество взаимосвязанных климатических, геологических, биологических, а, следовательно, и этнокультурных проявлений, что об этом знают только либо очень просвещенные, либо увлеченные люди.
Л. Алексеева и ее муж — заядлые путешественники, по-настоящему влюбленные в природу Дагестана, признанные знатоки по части трав и грибов. Если позволяет погода, все выходные они проводят в горах, не просто любуясь красотами и собирая ягоды-грибы, а всякий раз открывают новые маршруты, делают видеофильмы и фотографии. Своим восторженным отношением к природе, увиденным и прочувствованным за многие годы путешествий, желанием сберечь эту красоту в своей памяти и памяти слушателей Людмиле всегда хотелось поделиться с друзьями, коллегами, учениками, а получалось это лучше всего в стихах…
Все в ее стихах абсолютно достоверно и автобиографично…
Жестоким выдался рубеж тысячелетий для жителей южных окраин России. И немудрено, что, получив письмо из Дагестана, я подумала, прежде всего, и о недавней войне в Чечне, и о недавних взрывах в Махачкале, я подумала о страданиях и крови, о мужестве женщин с русскими именами, которые живут в кавказских республиках.
Заслуженный учитель Дагестана Людмила Алексеева родилась в горах, продолжает жить в горах, продолжает нести детям добро.
Значит, есть в ее родине что-то вечное, что-то, заглушающее страх, что-то, дающее Веру и Надежду. Вот это самое «что-то» и звучит доминирующей нотой в ее стихах.
Только здесь Манасаульской речке Только здесь, здесь, в ущелье у речки Источают вода, и трава, и цветы Удивительно нежные и бесконечные Ароматные грезы и волшебные сны. Только здесь и сейчас кружевные соцветья Так нежны, так изящны и так хороши. Только здесь каменистая кладка столетий Не темница сырая, а храм, заповедник души. Так сладка, холодна, так хрустально-прозрачна, Только здесь уносящая время вода. Только здесь сочных трав распростерты объятья, И бездонна так пропасть небес в никуда! Только здесь затаившихся тисов остроги Так тихи, осторожны и так недоступны. Только здесь, словно в тропиках, пряностей терпкость Льют созвездий цветочных бордовые купы. Только здесь суета бестолкова и зряшна. Только здесь понимаешь, как бедно и глупо живешь. Только здесь сознаешь, что прожитый день твой вчерашний Быть не может прекраснее дня, что здесь проживешь! Терменлик, 15 мая 2007 года
Взглянем еще на несколько поэтических зарисовок Людмилы Алексеевой.
Дербентская крепость — одна из архитектурных и исторических жемчужин Южного Дагестана. Возраст ее более семи тысяч лет.
Дербентская крепость
Миндалевым цветом украшены стены.
Плющ темный заплел источник сырой.
И сотни веков стоит неизменно
Остов старой крепости сторожевой.
Туман окружает его и неволит,
В оконных проемах лужайки видны.
Гераневым розовым ситцевым полем
Манят объятия нежной травы.
По каменным плитам, замшелым и серым,
Подъем постепенен: метр за метром.
Трепещут и бьются чуть слышно, несмело
Сердечки тунбергий под ласковым ветром.
И взмахи гигантских листов аиланта,
И куполы бань, остывших давно.
У края стены высоты ощущенье
Закружит вдруг голову, словно вино.
Хранят эти стены истории страсти,
Набеги врагов, их копья и стрелы.
Столетьями сыпались войн напасти,
Защитники были безудержно смелы.
А ночью, наверно, еще интересней,
И призраков крепости слышны шаги.
И к каменным стенам — морским, известковым
Под пологом тьмы крадутся враги.
И вот пронеслись и канули в Лету
Победы и горе потерь неизбежных.
А стены зависли летящим корветом
Меж небом и морем в просторах прибрежных.
Уносит нас в прошлое ветер истории,
Бег времени здесь ощущаешь сполна.
И крепость парит маяком акватории,
Историй хранилищем служит она.
Морская прохлада и терпкость полыни,
Сосновая свежесть и сочность граната,
На рынке дербентском арбузы и дыни,
Инжира хрустящая сладкая вата.
Полотна ковров дагестанских на стенах,
В армудах прозрачных коралловый чай.
И старого кладбища страж неизменный —
Свеча кипариса как лестница в рай.
И южные ночи, капризные пальмы,
И ханский шашлык, и шептанье прибоя,
Армянская церковь, дудука стенанья
И небо отчаянно голубое.
Все это — в покое охраны надежной,
Все это — под взглядом зорких бойниц.
А в небе над крепостью настороженной
Дозор величавых огромнейших птиц.
21 января 2007 года
_______________________ Примечания: Тунбергия, аилант — деревья, произрастающие в Дагестане. Армуд — небольшой персидский стеклянный стакан для чая определенной формы. Дудук — армянский духовой инструмент.
Знаменитая песчаная гора Сары-кум («желтый песок») расположена чуть западнее столицы Дагестана Махачкалы. Дюна находится среди гор, в речной долине, и ее песок по составу отличен от морского. Она необычна тем, что появилась, по мнению ученых, в результате столкновения ветров, несших песок с речных террас. Западная вершина бархана достигает высоты около 250м. Неясность ее происхождения породила множество легенд.
Сары-кум
Это — почти нереально,
Это — почти декорация:
На фоне зеленой долины
Дюн песчаных градация.
Тут — сглажено, там — исчерчено,
Блестит песочная пудра.
Эола горой очарована,
Встречаю в пустыне утро.
Песчинки подхвачены ветром,
Полет их маревом вьется.
На гребне бархана за мной
Загадочный след остается.
Откуда здесь эта громада
Песка средь пустынного зноя?
Арин, соревнуясь, насыпал,
Спасал от морского прибоя?
А, может, ревнивый правитель,
Жену Загидат привязал
К столбу и в предсмертной обители,
Засыпав песком, наказал?
А, может, все проще и лучше:
Примчались с террас ветра,
Столкнувшись, песка навьючили
На дно речного котла?
Джузгуна причудливый профиль,
Полыни песчаной букет,
Эфедры краснеющей сетка
Множат пустынный эффект.
И небо, огромное небо
Над желтым барханом синеет.
В тени облаков белоснежных
Стервятник с надеждою реет.
Здесь все лаконично и мудро.
Здесь опыт и хитрость важны.
Покровы песочного цвета
И быстрые ноги нужны.
Здесь капля воды — драгоценность,
Здесь могут ее хранить.
В глубинах бархана бесценна
Воды залегающей нить.
Дожди и снега, просочившись,
Ушли сквозь толщу песков,
На глиняном блюде скопились
Прохладой земных родников.
Здесь все так хрупко и быстро,
Ранимо и скоротечно,
Лишь звуки Эоловой арфы
Ветра приносить будут вечно.
19 июля 2006 года
_______________________ Примечания: Арин — богатырь, как гласит древняя легенда, пересыпавший морской песок на дно речной долины. Загидат, по другой легенде, — неверная жена кумторкалинского хана, в наказание засыпанная песком. Джузгун — растение пустыни.
Великолепный пустынный пейзаж горы Сары-кум с ее барханами, взметнувшимися к небу и всегда курящимися при порывах ветра, послужил естественной декорацией для кинофильма «Белое солнце пустыни». Многие его эпизоды снимались именно здесь.
Территория горы Сары-кум объявлена охраняемым памятником природы.
Возвращение
Еще один из дней осенних
исчез в тумане.
Темнеет. Скоро уснут селенья
в сыром дурмане.
Я покидаю их, я уезжаю.
Мне очень грустно…
И у дороги, за тем плетнем,
уснет капуста.
Уснут осины, задремлют вязы,
затихнут клены.
Засеет дождик, и за ночь листья
засыплют склоны.
И лишь трава совсем по-детски
поверит в лето,
И зацветет вдруг запоздалый
цикорий где-то.
Плывут деревья. Их очертанья,
как привиденья.
И так спокойно, и так уютно,
и нет смятенья…
Нет суеты, нет никого —
лишь я и осень.
Я знаю точно: чудес на свете
не семь, а восемь.
Мелькают кадры осенней жизни,
как на экране.
Кружатся листья, земли и неба
стирая грани.
Шиповник красный, как брызги краски
на белом фоне…
Промчались мимо и растворились
в тумане кони.
Стада уныло бредут домой —
они устали.
И прячут окна свой тусклый свет
в ночной вуали.
И смотрит вслед мне промокший пес,
хвостом виляя.
Я возвращаюсь в свой пыльный город
совсем другая.
Терменлик - Махачкала,
15 октября 2006 года
Закончить мне хотелось бы мудрыми словами Расула Гамзатова из его «Конституции горца»:
… Родной, общий, единый для нас Дагестан свое национальное, человеческое достоинство пронес через туманы и ненастья веков благодаря своим прямодушным, но не равнодушным к добру и злу, вражде и дружбе, предательству и верности воинам, землепашцам, чабанам, алимам, белобородым старцам, храбрым юношам и неотразимым красавицам, продолжавшим род и воспитавшим новые и новые поколения…
Мы зовем на совет мудрость природы и веков, опыт собратьев и гениальность всех времен, уроки пройденных суровых дорог жизни, мы советуемся с Богом…
Берегите друзей, берегите гостей и соседей. В этом равенство и колесо нашей жизни.
… Глаза открою — звезды светят,
И Млечный путь шатром висит,
И кто-то тихо в травах летних
Сухою веточкой хрустит…
Людмила Алексеева,
23 февраля 2007 года
В публикации использованы фотографии из архива автора